Проблема-Фальков


23 августа 2021
«Главная проблема российского образования — это мотивация»
Глава Минобрнауки РФ Валерий Фальков — о новом мире без степеней и званий, общероссийской системе учета грантов и инженерных школах
Анна Урманцева

В Минобрнауки РФ задумались о создании системы, которая будет учитывать всех исследователей страны и даст понимание, чем учёные занимаются и из каких источников получают гранты. Об этом в интервью «Известиям» сообщил министр науки и высшего образования Валерий Фальков. По словам главы ведомства, сейчас в науке происходит серьёзный пересмотр званий и степеней — они имеют всё меньшее значение. Особенно это заметно в сфере IT, где очень молодые люди обладают такими навыками, что уже способны преподавать, хотя и не имеют соответствующих званий. Также в ходе беседы министр рассказал, на что будут израсходованы выделенные на инженерные школы 37 млрд рублей, и назвал главную проблему образования в России.


«Это новый, отдельный, очень сложный этап взросления для всей науки»		Комментарий
— Правительством и президентом поставлена задача перехода от «экономики трубы» к экономике знаний. И многие говорят, что у нас должен быть свой прорывной продукт — условный iPhone. C вашей точки зрения, на каком направлении Россия может этот технологический рывок совершить?	— По-моему, 2020 год ответил на этот вопрос. Медико-биологические исследования и, конечно же, наши вакцины. Это само по себе очень серьёзное достижение в науке. Одно из последних, что также порадовало, – это российский электромобиль «Кама-1», который полностью спроектирован в питерском Политехе и изготовлен в партнерстве с КамАЗом. Это, мне кажется, яркий пример того, что наши университеты и исследовательские институты способны идти вперёд и делать конкурентоспособные продукты, которые будут востребованы не только на внутреннем, но и на внешнем рынке. По-хорошему, у нас всё должно быть своё, мы должны ориентироваться на собственные разработки. Это делает нас гораздо более конкурентоспособными.	Юрист по образованию рассуждает о технологических "рывках". Уже смешно. Что же касается "Камы-1", то ничего не имею против. Но, возможно, пафоса было бы чуть поменьше, если бы Фальков упомянул о начале производства разработки: не ранее 2023-24 гг. Во-вторых, когда г-н Фальков упоминает некие "продукты" в контексте внешнего рынка, которые "будут востребованы", то мне не совсем понятно на чём зиждется уверенность г-на Фалькова. И вишенка на тортик: 22.07.2021 Президент РФ В.В. Путин назначил юриста(!) Фалькова заместителем председателя комиссии по научно-технологическому(!) развитию РФ. Вопросы есть? Вопросов нет. Хотя, есть один: "Может быть хватит увеличивать число профанов в руководстве страны?"
— Вы говорите, что всё должно быть свое, российское. А смартфон, например, должен быть свой?	— В идеале, конечно, да. Но сегодня такой задачи у нас не стоит. Хотя вы знаете, что отдельные компоненты для этой отрасли производятся в том числе у нас.	Если под "отдельными компонентами" устройств сотовой связи г-н Фальков подразумевает изготовление упаковки, перевод инструкции или перепрошивку изделий, произведённых в Китае, то да.
— Я знаю, что вы пытаетесь создать такие технологические точки роста по всей стране. Отобраны уже 15 центров мирового уровня. Из последних это Якутск, Севастополь, «Енисейская Сибирь», Байкал и юг России. Сколько лет нужно, чтобы они стали выдавать научные результаты?	— Сама идея научно-образовательных центров – это идея кооперации бизнеса, науки и региона. Это возможность для субъектов Российской Федерации, которые исторически не были лидерами научно-технологического развития страны, перезагрузить повестку. НОЦ позволит значительно увеличить вклад научно-исследовательских институтов и университетов в социально-экономическое развитие и сделать это направление одним из приоритетов региона. За год или за два такую задачу не решить, безусловно. На наш взгляд, это потребует пять, семь, а где-то и десять лет. И понятно, что какие-то из центров, может, и не смогут показать тот результат, который они сегодня заявляют. Потому что есть успехи, а есть неудачи — в жизни всегда так. И мы к этому в том числе готовы. Но первые неплохие результаты уже есть. В Белгороде, в Перми, в Кемерово Кузбасский НОЦ, в Западной Сибири. Допустим, если брать Белгородский НОЦ, то там развивается интересная тема компьютерного зрения для повышения продуктивности в сельском хозяйстве.	Выдача авансом звания "центра мирового уровня" до появления первых научных результатов – это, похоже, исключительно наша "новация". Ну, а про срок получения заявленного результата через десять лет, и то неточно – это круто! Хотя в лидерах, безусловно, остаётся Ходжа Насреддин, получивший от эмира пять тысяч таньга золотом на обучение ишака богословию в течение 20 лет.
— За коровами следят?	— В том числе. В программах используются определённые матмодели, которые помогают отследить состояние животного, его настроение и многое другое. Исходя из этого, в разное время, например, можно корм давать, получать информацию о состоянии здоровья. И это только один из примеров. Мы же совсем недавно, по существу, эту работу начали. Мы два года назад создали пять первых НОЦ, в прошлом году – а он был особый, пандемийный – отобрали ещё пять. Причём в конце года. И совсем недавно определились победители третьей пятёрки.	Если журналистка таким образом хотела под..., ну, пусть будет, потролить Фалькова, то ей лучше бы съездить на молочные фермы в Голландии и убедиться, что там такие системы уже давно работают.
— На что делают ставку в Севастополе, Якутии, на Урале?	— Севастополь специализируется на морских технологиях и на всём, что с этим связано. Но при этом он сегодня активно вовлечен в современные агротехнологии, связанные в том числе с виноградарством. Уральский научно-образовательный центр развивает тяжёлую промышленность, Якутия создает технологии для комфортного обитаемого Севера.	Что касается Севастополя, то после жовто-блакитного безвременья поддержка ему, безусловно, необходима. Но только при жесточайшем подавлении любых проявлений хохлизма.
— Что самое трудное в создании НОЦ? Уломать бизнес инвестировать в них?	— Самое трудное – создать настоящее партнёрство. Партнёрство – это всегда большое доверие. Доверие выражается в том, что ты должен отказаться от ряда привычных для тебя видов деятельности, пожертвовать чем-то, протянуть руку и вместе со своими коллегами делать то, что даст совершенно другой результат. Поэтому самое сложное в НОЦ – это вопрос кооперации и доверия. А бизнес пока ведёт себя очень осторожно, он присматривается.	"Создание партнёрства" – благородная и трудная миссия. Раньше этим занимались свахи (см., например, х/ф "Ханума́", 1978), затем клубы знакомств и брачные конторы. Попытка г-на Фалькова выступить в роли легендарной Ханумы́ и "поженить" бизнес, науку и региональные власти, конечно, благородная. Но вряд ли выполнимая в наших условиях, даже если уламывать бизнес через колено. Из-за непреодолимых, на данном этапе, противоречий.
— И ведь это всегда было так. Российский бизнес вообще не хочет участвовать в развитии отечественной науки…	— Я бы так не сказал. У нас бизнес разный. Ряд крупных высокотехнологичных компаний – нефтегазовых, нефтехимических, компаний в области IT – активно занимается наукой. У них крупные RnD-подразделения. У многих компаний есть серьезные программы поддержки российских университетов и программы сотрудничества с НИИ. Но конечно, бизнес прагматичен. Он хотел бы инвестировать, четко представляя себе образ результата. И конечно же, отслеживая результаты работы, имея понятные показатели эффективности. Далеко не все наши научные институты и университеты привыкли к такому разговору.	"Он бы так не сказал"! Ну-ну! Журналистка, по сути, резанула чистую правду, не в бровь, а в глаз. Нахрена вот бо́льшей части российского бизнеса, в условиях продолжающейся оффшоризации, "играть вдолгую" с перспективой в десятилетия? Если главная задача у них – это вывести за пределы российской юрисдикции полученную здесь прибыль. Причём отечественных примеров построения 250-метровых научно-экспериментально-производственных корпусов, аналогично тому как это в своё время сделала компания "Philips" в Делфтском университете (Голландия), я не знаю.
— Это точно. Начинают ли наши учёные делать шаги навстречу бизнесу?	— У нас есть успешные коллективы, которые уже говорят на языке бизнеса давно и очень чётко. В установленные сроки поставленная задача решается. А если не решается, то происходит достаточно серьёзный разбор и анализ. В этом смысле есть очень хорошие наработки у МГТУ имени Баумана, у Горного университета в сотрудничестве с бизнесом. Я бы назвал ещё питерский Политех, томский Политех. Если брать исследовательские институты, это наш институт в Черноголовке, который знаменит наработками в области водородной энергетики. Я бы сказал так, НОЦ – это новый, отдельный, очень сложный этап взросления для всей науки и высшего образования в регионах.	Когда г-н министр поминает в качестве позитивного примера томский политех, то либо он не в курсе той деградации, которая происходит с бывшим славным томским вузом за последние 10 лет, либо сознательно ездит по ушам и прикрывает провальную кадровую политику ТПУ, а по сути разгром бывшего флагмана в результате беспрерывных "экспериментов". Назначение Фальковым в середине этого года 32-летнего пацана временно "руководить" ТПУ – тому подтверждение. А исполняет обязанности проректора по академическому превосходству в политехе некая М. Моисеенко – аж целая магистр! Похоже, кто-то решил "добить" вуз, входивший в десятку лучших технических вузов СССР.
— Вам приходится вручную это разруливать? Например, вы сажаете за один круглый стол будущих ноцевцев и говорите: «Вот, давайте вы, крупный бизнес, все-таки пойдете навстречу Ивану Ивановичу из НИИ общей физики»?	— В том числе. Но вы поймите, наш замысел состоит не в том, чтобы каждый такой проект делать вручную. Мы должны провести структурные изменения, чтобы в эту работу включился бизнес, и сам приглашал университеты, и проводил такую работу, где-то помогал. Обязательно в этот процесс надо включить региональные власти, губернаторов. И сегодня вот такая кооперация, на мой взгляд, вышла на принципиально новый уровень.	Тут, по-хорошему, нужно было бы вставить кадр из фильма "Неуловимые мстители" (1966) с Савелием Крамаровым: "Брехня!". Особенно после пассажа Фалькова о том, что кооперация бизнеса, университетов и регионалов сегодня "вышла на принципиально новый уровень". Где пруфы?
— В этом году заявлен запуск нескольких мегасайенс-установок. Что начнет работать и когда?	— Уже работает нейтринный телескоп на Байкале. И мы сейчас готовим проект новой большой программы, касающейся нейтринных исследований. Это программа общероссийская, она обсуждается целым рядом наших институтов: Объединенным институтом ядерных исследований совместно с Курчатовским институтом, Институтом ядерной физики и так далее. Это один из фронтиров в области современной физики. Курчатовским институтом запущены токамак и ПИК в Гатчине. Усиленными темпами идет работа в Дубне – речь о коллайдере NICA. В 2024 году должен быть готов «Сибирский кольцевой источник фотонов» – СКИФ. В прошлом году мы спроектировали, а в этом году уже на стапеле закладываются два научно-исследовательских судна неограниченного района плавания. Это большой шаг вперёд. Мы ожидаем, что к концу 2024 года это позволит нам более обстоятельно изучать глубины Мирового океана. И это будут суперсовременные суда.	Прокомментирую только то, что знаю и в чём участвовал чёрт-те сколько лет назад. А именно, научно-исследовательские суда и экспедиции по мировому океану. В СССР был целый флот таких, порой уникальных, судов, впоследствии уничтоженный. В 1984-1985 гг. я участвовал в экспедиции по Тихому океану на судне Службы Космических Исследований АН СССР "Академик Сергей Королев". В 1996 году незалежные хохлы, с.ки рваные, продали это судно в Индию, где его распилили на металлолом.
— Эти суда, они на какой стадии развития сейчас?	— В начале сентября будет официальная церемония, после которой начнется сборка этих судов. А спустят их на воду в 2024-м.	Надеюсь, что упомянутые Фальковым суда всё-таки выйдут когда-нибудь в океан. Но для сравнения, водоизмещение НИС "Академик Сергей Королёв" длиной 182 м было равно 21460 тонн, а у строящихся судов – 8130 тонн при длине 122 м.
«Хотим поместить на одну карту всех российских исследователей»
— Российская академия наук вышла с инициативой создать межведомственную структуру по управлению наукой в стране. Как вы отнеслись к этому предложению?	— По факту эта инициатива уже реализована. По поручению президента создана правительственная комиссия по научно-технологическому развитию, которую возглавил заместитель председателя правительства Дмитрий Николаевич Чернышенко. Туда входят представители федеральных органов исполнительной власти, представители Российской академии наук, ведущих российских университетов и институтов, институтов развития, промышленности.	Новое – это хорошо забытое старое? В СССР существовал (1948-1991) ГКНТ – Государственный комитет по науке и технике, определявший основные направления развития науки и техники, осуществлявший планирование и организацию разработок важнейших, имеющих общегосударственное значение научно-технических проблем, организацию внедрения в производство открытий, изобретений и результатов поисковых исследований. Что же касается г-на Чернышенко, любимца Путина, то этот персонаж всю жизнь занимался рекламой и медиа, 5 лет руководил "Газпром-Медиа Холдингом", включающим русофобское "Эхо Москвы". Этот так научно-технологически "разовьёт" Россию, что всем мало не покажется!
— Разрабатывается новая программа научно-технологического развития. Чем она отличается от предыдущей?	— У неё много отличий. Больше проектной компоненты. Мы открываем сейчас инженерные школы, реализуем проект развития университетского технологического предпринимательства. Заработал «Приоритет-2030» (программа государственной поддержки университетов. – «Известия»), который в этом году появился. Мы консолидируем все средства на гражданскую науку в стране в рамках одной программы. И ещё мы хотим видеть цепочку от идеи до результата, понимая, где и как финансируются исследования и разработки.	«Поздравляю вас, гражданин соврамши!» Мало того, что новый минобровский блеф-проект "Приоритет-2030" не заработал, так там ещё конь не валялся в смысле определения участников очередного бессмысленного "забега" за бюджетными деньгами. Причём консолидация всех средств исключительно в шаловливых руках минобровцев у меня вызывает массу вопросов, с учётом некомпетентности многих деятелей Минобрнауки, не имеющих элементарного технического образования. А если вспомнить откровенных шахер-махеров в руководстве, то совсем кисло становится.
— Ведь многие идеи вообще существуют не ради продукта, а ради статьи?	— Да. Но это наверняка не то, чего бы хотело общество от науки. От неё прежде всего ждут практический результат. Тот самый условный iPhone. То, что можно взять, чем можно воспользоваться. Новые материалы, самолеты, автомобили, вакцины, препараты…	А вот в этом месте я бы процитировал маленького героя х/ф "Серёжа": "Дядя Петя, ты дурак?". А кто с каждым годом всё больше и больше насилует вузы и НИИ отчётностью в рамках зарубежной библиометрики и главным критерием эффективности и выделения финансирования выставляет число статей в "высокорейтинговых" западных журналах? Кто каждый год создаёт всё больше бюрократических рогаток и препонов на пути научных исследований? Уж не Минобрнауки ли? Чья бы корова мычала...
— Неужели в России наконец появится система, где можно будет посмотреть, какие исследования уже профинансированы грантами, какие учёные эти гранты получили и из каких источников?	— Мы себе такую задачу ставим. Хотим поместить на одну карту всех российских исследователей, чтобы понимать, чем они занимаются в разных городах, скажем, по смежной тематике или по одинаковой. С какой эффективностью они это делают, какой это дает результат. Но наша цель – не фискальная. Мы хотим с помощью этой государственной программы создать более комфортные условия для исследовательской деятельности и сделать науку привлекательной для молодёжи.	Этот абзац я уже развёрнуто прокомментировал в материале "Прохиндиада Фалькова", в котором рассказано о судьбе предыдущей "карты" – "Карты российской науки". И вот, очередное "освоение" бюджетных денег. А также огромное подспорье для западных разведывательных спецслужб. "Пал Андрееич, Вы – шпион?".
— Много опросов проводилось на этот счет. И молодёжь на первое место ставит даже не деньги, согласно этим опросам, а большие проекты. Они хотят участвовать в серьёзном деле. Войти в историю.	— Вы в точку попали. В серьезном деле и еще в хорошем коллективе. Понятно, что нельзя недооценивать роль денег. Вознаграждение имеет значение. Но главное – это большое интересное дело и коллектив, в котором ты работаешь. Понимая это, мы изыскали почти 2 млрд рублей и запустили проект по созданию молодёжных лабораторий. Будет создано 120 новых молодёжных лабораторий. В каждой лаборатории должно быть не менее 10 человек. Две трети из них – молодёжь.	"Деньги деньги... что такое деньги? Деньги – это вода! Кажется неплохой тост получается! Так выпьем за вечный источник души, которая позволяет..." (х/ф "Ханума"). У меня в очередной раз плохие предчуствия. Во-первых, не 2 миллиарда, а 1,8. Ну, я понимаю, Фальков – птица уже высокого полёта, и 200 миллионов туда-сюда для него "роли не имеют, и значения не играют". Во-вторых, эти лаборатории будут создаваться только в рамках НОЦ. И, в третьих, открытостью этот проект не "страдает". Хрен вы зайдёте на сайт ЛАБ.НОЦ.РФ, и хрен вы там зарегистрируетесь.
— Молодёжь — это до 39 лет?	— Есть некоторая путаница в этом, разные интерпретации. Мы сейчас работаем над закреплением в федеральном законодательстве понятия «молодой учёный». Эту идею поддержал президент. Так вот, молодой учёный – это человек, который занимается наукой, в возрасте до 35 лет. Независимо от учёных степеней и званий.	В очередной раз Россия пытается удивить мир. Интересненько, в каком законе г-н Фальков собирается закрепить это удивительное понятие? В гражданском, семейном, уголовном, трудовом, налоговом кодексах? То есть Есенина, прожившего 30 лет, с полным правом можно будет после этого относить к молодёжи.
— Так, вот это интересно. А как же мы будем понимать, кто чего стоит? Где взять маркеры?	— Ну они всё равно очень приблизительные. Потому что наукой сегодня занимаются не только те, кто имеет учёные степени и звания. Самый яркий пример – есть успешные аспиранты, они уже занимаются наукой. И что, мы не можем их считать учёными? В современном мире произошло серьёзное искажение. И сегодня уже мы нередко можем с вами встретить очень эффективного кандидата наук, который значительно превосходит по научной продуктивности доктора. И это уже если не правило, то не редкость. Также мы наблюдаем с вами такую тенденцию, когда кандидаты наук не хотят защищать докторскую, поскольку это им ничего не добавляет. А если мы возьмем сектор IT, то там вообще всё иначе устроено. С чем сегодня сталкиваются современные российские университеты? С тем, что классные специалисты…	Как я могу понять из этих слов, кандидат юридических наук, защитивший абсолютно фуфловую диссертацию в 2003 году, "катит бочку" на учёные степени. И про какое-такое "серьёзное искажение" в мире он бухтит? Ну, а по поводу "классных специалистов" в российском секторе IT г-н Фальков, возглавляющий министерство, почти полностью сидящее на буржуйском софте, пусть "мозги не пудрит"! Или под такими специалистами он подразумевает "умельцев", которые за два "косаря" сваяют вам супер-сайт?
— …им 21.	— Да, да! Им 21, им 25. Они – передовые в своей отрасли. Но у них ни учёных степеней, ни званий нет. По идее, их надо звать в университет, чтобы они учили студентов. Но у нас до последнего времени были требования, что преподавать могут только те, у кого есть учёное звание и степень. Мир меняется. И мы должны меняться вместе с ним.	Всё-таки хотелось бы примеры с фамилиями этих 21-летних "IT-передовиков", которые нихрена, кроме как программирования игрушек в телефоне, не умеют. Кстати, не такие ли "гении", которыми так восхищается г-н министр, программировали оборудование модуля "Наука", решившего после пристыковки к МКС самостоятельно сделать в космосе "тройной тулуп"? Слушайте, и этот чувак много лет был ректором? Если г-н Фальков не в курсе, то я ему сообщаю, что преподавателем может быть далеко не каждый, кто хоть в чём-то разбирается. Между прочим, мир меняется в сторону преклонения перед бывшими ниггерами, а также грёбаными ЛГБТшниками, и признания существования охренительного числа гендеров и полугендеров. И? Меняться вместе с этими уродами? Г-н Фальков, ты бы уж так-то не "палил" своих кураторов из ВШЭ, трудоустроивших в своих стенах многочисленных русофобов, педерастов, лесбиянок, педофилов и прочих извращенцев.
«Если твой выпускник не востребован, зачем ты берешь бюджетные места?»
— А как у нас сейчас с международными олимпиадами? Мы же стали проседать по многим направлениям в 90-е и долго не могли оправиться…	— Я думаю, что нам сегодня есть кем гордиться. Посмотрите, в этом году у нас есть победители-школьники и в Международной олимпиаде по физике, и по биологии, и по математике. Мы проанализировали: большинство из них поступили в наши вузы. Это МФТИ, это МГУ, это Высшая школа экономики и другие.	Да, да, да, и обязательно нужно упомянуть Высшую школу экономики – либерастический плацдарм подготовки "майданного наступления" на российскую власть к 2024 году.
— И скоро у нас опять вырастут сильные инженеры? Я знаю, что на программу инженерных школ выделено 37 млрд рублей. На что они пойдут?	— В последние 30-40 лет сама инженерия претерпела кардинальные изменения. И сегодня образование далеко не всегда это учитывает. Базовые инженерные процессы, моделирование, проектирование, промышленный дизайн – они все ушли в цифру. И современный инженер, ядро его подготовки – это цифровые компетенции. То есть нам в инженерии надо совершить крутой цифровой поворот. С другой стороны, сама инженерия как понятие стала меняться. У нас появились материалы с заданными свойствами. У нас появилось понятие «инженерия живых систем».	Хотелось бы ответить м-ль журналистке на её вопрос так: "Вырастают галлюциногенные грибы. Да и то не везде". А сильных инженеров готовят только сильные технические вузы, к уничтожению которых Минобрнауки имеет самое непосредственное отношение. Что же касается реплики Фалькова, то это – типичное рассуждение представителя противоестественных наук, абсолютно не понимающего того, что "цифра" является лишь дополнительным инструментом. Без необходимой "базы" и глубокого понимания процессов, владение языками и методами программирования само по себе мало что даёт. Я сталкивался с аспирантами, которые не понимая сути научной задачи или её физического смысла, бодро хватались за программирование, после чего получали "результаты", от которых можно было хвататься за голову. В таких случаях я всегда рекомендовал шить фрак. Для получения Нобелевской премии в Стокгольмской ратуше.
— Так что, вы хотите сказать, что в инженерных школах будут и генные инженеры?	— Ну а почему бы и нет? Во-первых, мы собираемся делать эти школы с высокотехнологичными компаниями. Потому что они должны привнести в учебный процесс реальные проекты. Сегодня все понимают, что обучение – не в учебной аудитории, а внутри реальных процессов – наиболее эффективно. Когда студент учится на реальных задачах, вместе с преподавателем, он получает настоящее знание. И это хорошая проверка. Во-вторых, в университетах мы оборудуем специальное пространство для инженерного эксперимента. Для прототипирования. Это такого рода суперсовременные инженерные лаборатории. С одной стороны, они должны быть максимально приближены к тому, что есть на производстве. А с другой стороны, студент должен иметь право на ошибку. Он должен попробовать всё это в университете. Получилось, не получилось, но это должно быть в процессе обучения. Ну, и в-третьих, нужно сделать так, чтобы те, кто имеет опыт решения инженерных задач – современных, в цифре, — пришёл и учил студентов.	А высокотехнологичные компании-то в курсе наполеоновских планов Минобрнауки? Вот и "именнашта"! Ну, а в то, что крупная компания доверит студентам выполнение серьёзного проекта "верю" буквально с пол-оборота! Судя по всему, г-н Рогозин уже отдал часть работ в Роскосмосе студентам-программистам на аутсорсинг. Во-вторых, будет ли считаться ошибкой студента сожжённый им прибор за пару миллионов рублей? А последним абзацем про "железный поток" специалистов, который хлынет в вузы обучать нынешних студентов-балбесов, г-н министр напомнил мне старый анекдот про сову и мышей. "Мое дело – стратегия! Вся эта ваша х..ня с тактикой меня не интересует!"
— Получается, современные инженеры это айтишники?	— Это такой уже симбиоз между IT и инженерией в том её старом понимании.	Получается, современные журналистки это дуры? Тётка, как и г-н министр, похоже, "поехали" на теме IT-технологий, которые есть не более, чем "процессы, методы поиска, сбора, хранения, обработки, предоставления, распространения информации и способы осуществления таких процессов и методов". Тогда как "инженерия" – это "проектирование, создание, сооружение, использование,... концепции, модели, продукта, процесса, системы или технологии для решения конкретных задач или проблем". Видимо, для журналистки это – синонимы.
— Я помню, вы ставили задачу вузам проследить за трудоустройством своих выпускников. Этот процесс движется?	— Да. Но, к сожалению, мы констатируем, что для большинства университетов эта задача не стала приоритетом. А ведь это является признаком конкурентоспособности университета. Если твой выпускник не востребован на рынке труда, то зачем тогда ты берёшь бюджетные места? Почему ты расходуешь государственные средства? Сейчас мы в каждом вузе по выпускникам 20-го и 21-го годов составляем списки тех, кто не трудоустроен. И выясняем, почему это произошло. Поимённые списки.	Не хочет ли г-н Фальков начать этот увлекательный фискальный процесс растранжирирования бюджетных денег со своих непосредственных работодателей – Высшей школы экономики? Которая за десятилетия своего либерального конвейера навыпускало столько горе-экономистов (которых не возмут даже на кассу в универсам), что мама не горюй.
— Ничего себе. Так что, может, в министерстве появится центр трудоустройства, когда вы будете звонить и говорить: «Из Самары возьмете, Рязань? У нас тут есть один человек»?	— Нет, я думаю, что это всё-таки не наша задача. Но я уверен, что в каждом вузе должны появиться такие специальные центры карьеры. Сейчас их имеют 288 российских вузов.	Г-н министр уверен-с! А не хочет ли он поинтересоваться, на какие шишы вузы должны организовывать эти структуры? И не хочет ли г-н Фальков для начала вернуть советскую систему распределения выпускников вузов?
— На какие специальности вырос спрос за время пандемии? Есть такая статистика?	— IT, здравоохранение, медицина, педагогика, инженерные специальности. Но вообще, никаких перекосов сегодня и диспропорций в системе подготовки не наблюдается кардинальных. Скажем, безумной моды на какую-то одну специальность и направление у нас нет. Юристы всё ещё популярны с экономистами. Но, в общем-то, за последние годы государство приложило много усилий и проделало большую работу — сегодня спрос, в общем, сбалансирован.	Опять брехня про сбалансированный спрос! "Враньё! – И интереснее всего в этом вранье то, – что оно – враньё от первого до последнего слова". Каждый год в России выпускается несколько сотен тысяч грёбаных юристов и экономистов! От которых толку как от козла молока. "Баланс", блин!
— По поводу ЕГЭ. Его когда-нибудь отменят?	— А вы ждёте?	Второй вопрос журналистки по существу в данном интервью. Поскольку именно с повсеместного внедрения ЕГЭ началось тотальное уничтожение прежней системы образования.
— Честно говоря, да.	— Я не думаю, что это главная проблема российского образования.	А то! Посмел бы ты что-нибудь вякнуть против линии либерального ЦК. Тебя ВШИ и сажали в кресло министра, чтобы ты продолжал уничтожение советской системы образования.
— А в чем главная проблема российского образования?	— Хороший вопрос. Главная проблема российского образования – это мотивация. Задача университетов – работать с мотивацией студента. Замотивированный студент получает знания, а не просто «отбывает номер». Он в вузе не ради диплома. Вот такие студенты – молодые учёные, создатели научного и технологического будущего страны – нам сейчас как раз очень нужны.	Главная проблема российского образования – это 20-летнее доминирование либерастов в системе управления наукой и образованием, и их крышевание на самом верху властной пирамиды.