Девять минут Хазина ( Краткое изложение новейшей истории России или Who is mister Putin )

…

И, начиная с 1997 года, назначенный руководителем администрации президента Юмашев начал активно усиливать представительство силовиков. Именно в рамках этой линии и появился Путин, но был и не только Путин.

А дальше, соответственно, постепенно вот эта вот часть, которая понимала, что надо государственные структуры усиливать, она усиливалась по банальной причине.

Потому что наиболее крупные воры, уже получив мощные империи, начали понимать, что перевести эти империи на Запад не получится. Что возможность конкурентной борьбы с Западом возможна только при условии, что за тобой стоит государство. Желательно, конечно, чтобы это было твоё государство. Ну и они начали интерпретировать.

Именно в этот момент возникла пресловутая Семибанкирщина, которая управляла государством при позднем Ельцине.

Последняя попытка Ельцина что-то изменить – это был, как раз, 1998-99 год. Это значит, вот, наша была попытка, которая была ликвидирована с весенним кризисом, когда был назначен Кириенко.

Потом была ещё одна попытка, связанная с Примаковым – Маслюковым.

Потом была ещё одна попытка, связанная с Бардюжей. Бардюжа, как известно, был руководителем Администрации и главой Совбеза буквально несколько недель. Потому что он назначил Совбез, на котором должна была рассматриваться деятельность Березовского. И, как бы, в идеале он должен был быть арестован прямо по итогам. В результате, Совбез был отменён буквально в день, когда он был назначен утром. А Бардюжу сняли.

Вот это вот “картинка”, значит, в которой мы тогда находились.

Но уже в этот момент стало понятно, что в России существует две элитные группировки. Одна чисто либеральная. Которая полностью контролируется Западом, и задача которой – ликвидация России. Это вот, как раз, гайдаровско-чубайсовская команда. А другая команда – “семейная”. Это – некоторое промежуточное состояние между либералами и между, как бы, “государственниками”, которых на тот момент вообще не было. Значит, дальше – приход Путина, и постепенное возникновение вот этой, вот самой, элитной группы государственников, которые, в принципе, без России существовать не могут. А дальше… Но, обращаю ваше внимание, что это был постепенный переход. И права либеральной группировки никто не оспаривал.

Я подозреваю, что существуют жёсткие договоренности, что пост министра финансов, министра экономики, вице-премьера по экономике, председателя Центробанка, что это – прерогатива либеральной команды. Что это – некоторые неформальные договорённости, которые были достигнуты ещё в 90-е годы. Может быть, в начале 2000-х. И в рамках этой договоренности никакие посторонние лица туда назначены быть не должны.

А в 2007 году Путин впервые (в мюнхенской речи) вслух сказал о том, что Запад свою часть этих договоренностей не исполняет. Тогда это было воспринято крайне жёстко. Но при этом никаких особых действий не предпринималось, поскольку все понимали, что в 2008 году Путин уйдет.

Путин действительно ушёл. Пришёл Медведев, и в этот момент произошло сразу два события.

Во-первых, война с Грузией. Когда очень хорошо было видно: да, весь коллективный Запад агрессивно обвинил Россию в том, что она напала на Грузию. Доходило до смешного. Прерывали прямые эфиры, когда брали интервью у осетинских детей, которые начинали объяснять, что по ним стреляли грузинские войска. Прерывали прямой эфир. То есть это был полный, как бы, аналог дела Литвиненко, дела Скрипалей. Когда никому не было интересно, что на самом деле. Потому что официально потом признали, что Грузия напала на Южную Осетию и на российских миротворцев. Но это было потом, и это не прошло в СМИ. Ну, где-то один раз об этом сказали. А все СМИ писали в один голос об агрессии России.

И осенью 2008 года – падение нефтяных цен, и лишение России того источника, на котором она жила последние три-четыре года.

И в этот момент стало понятно, что либеральное управление экономикой ни к чему хорошему не приводит.

После этого стало понятно, что нужно, как минимум, уравновесить либеральную команду чем-то новым. Именно по этой причине вопрос возврата Путина в 2012 году был в общем, фактически, решён довольно быстро.

Ну, a после истории с Ливией стало вообще понятно, что мы не можем себе позволить ограничиваться вот в тех рамках своих границ, которые нам очертили по договоренностям 90-х годов. Которые Запад, напомню, нарушил.

После этого Путин возвращается, но он по-прежнему не трогает либеральную команду. То есть договорённости с либералами никуда не деваются.

В 2014 году Путин в последний раз в своей Валдайской речи предупреждает. Типа, последнее предупреждение: не нарушайте те договорённости, которые были в начале 90-х. Его в очередной раз посылают.

И вот после этого Путин начал приостановку исполнения этих договорённостей с нашей стороны.

Началось это с оборонной техники, но главная часть этой договоренности – это контроль либеральной команды за экономической политикой и некоторыми должностями.

А, значит, в этой ситуации мы видим, что началось ограничение по назначению представителей либеральной команды на ключевые посты. Да, они пока ещё их контролируют, но это уже не те люди, которых бы назначили сами либералы. Потому что сами либералы отлично понимают, что и Силуанов и Орешкин – это не те люди, которые в состоянии проводить политику. Они всё-таки исполнители, чиновники.

Если эта линия продолжится, то следующий этап – это вообще запрет на какое-то время представителям либеральной команды участвовать в формировании экономической политики.

Но это – процесс. Иными словами, мы видим, что имеет место вполне медленный, да, мучительный, потому что он происходит под невероятно сильным внешним давлением, процесс постепенного вытеснения либеральной команды. Либеральная команда – это  представители Мировой финансовой элиты у нас, которые своё будущее и самих себя олицетворяет с Мировыми финансистами, а не с Россией.