“Левий Матфей” против “БОГАшёво” ( ненавязчивый сервис Аэрофлота )
Вы можете спросить, причём тут Левий Матфей? Так, вот, когда то, давным-давно, будучи ещё молодым и зелёным студентом, я сформулировал для себя список советских учреждений, с которыми лучше не связываться и куда лучше не попадать в качестве клиента: “милиция”, “КГБ” и “больница”.
С тех пор утекло немало воды, сменилась куча Генеральных секретарей ЦК КПСС и Президентов всея Руси. Но из сформированного перечня я вычеркнул только одну организацию – из середины списка – когда выяснилось, что брат тестя прослужил бо́льшую часть жизни в рядах этой славной организации, мой знакомый из параллельной группы только несколько лет назад вышел оттуда в отставку по выслуге лет, а с бывшим полковником этого ведомства мы регулярно встречаемся за хлебосольным столом у наших кумовьёв.
Что касается милиции (полиции), то я всё-таки по-прежнему надеюсь к ним не угодить, а вот относительно больницы шансов не загреметь туда становится всё меньше.
Однако помимо упомянутых трёх структур, столкновение с которыми в СССР было чревато крупными последствиями, мелкие неприятности в советские времена подстерегали вас буквально на каждом шагу. Продуктовых магазинов в ближайшей округе было всего два или три. И, получив порцию хамского заряда в ухо от необъятной продавщицы, можно было гордо удалиться, сняв по её совету “напяленную шляпу и очки”. Но жрать-то хотелось уже на следующий день, поэтому приходилось возвращаться на круги своя, засунув великорусскую гордость куда подальше. Это сейчас я могу больше не заходить в лавку с грубой тёткой, поскольку буквально за углом – точно такой же магазинчик, но с вежливыми девочками.
“Ну, вот исчезла дрожь в руках,
Теперь – наверх!”
(В.С. Высоцкий, 1969)
В прошлое воскресенье мы провожали среднюю дочь с двумя малолетними детьми в Москву после гостевания в родных пенатах. Вылет – из аэропорта “Богашёво”, примерно в 30 км от Томска. Конечно, мы с супругой беспокоились о том, как она доберётся из здания аэропорта в самолёт с грудным (5 месяцев) ребёнком, непоседливой (1 год и 10 месяцев) звездой экрана и двумя сумками. И как пишут в романах “Ничего не предвещало…”
Кстати, меня только недавно зацепила картинка на сайте томского аэропорта (см. фрагмент внизу).
Ирония в том – томичи то знают – что это улыбчивая девушка в форме машет рукой не самолётам с пассажирами, а кому-то из из знакомых на стоянке автомобилей. Потому что стоит спиной к взлётно-посадочной полосе.
Старший зять привёз нас в аэропорт как можно позже – чтобы не торчать там зря с двумя детьми. Без проблем прошли “рамку” и “сканер” – всё в порядке. Аэропорт у нас красивый и блестящий, но существовавшая в социалистические времена “комната матери и ребёнка” была по-видимому сметена капиталистическими порядками. Хотя, чем уж она так помешала?
Супругу, как сопровождающую, наотрез отказались запустить в “чистую” зону, чтобы помочь дочери подержать 5-месячного бутуза – “безопасность”, однако.
Ладно, ждём конца посадки и таскаем по очереди на руках ребятню. Малышня начинает хынькать. На улице не лето – март, так что все одеты по-зимнему. Мало́й постепенно начинает па́риться. Супруга с дочерью ловят какую-то тётеньку из Аэрофлота и договариваются, что та поможет молодой мамаше добраться до самолёта с малышами и двумя сумками.
Ждём двадцать минут – тётеньки нет. И тут супруга невзначай просит одну из дородных дам на досмотре пошукати ту самую сотрудницу Аэрофлота. На что получает незамысловатый ответ: “Спускайтесь вниз на первый этаж, и ищите!” Именно это, на мой взгляд, и стало точкой бифуркации, с которой всё завертелось. Тут супруга, весьма далёкая от техники, несколько остолбеневает и произносит: “Так у вас же есть связь – вызовите её”. Вот тут всё и началось.
По-видимому, своими нелепыми просьбами помочь молодой женщине с детьми мы выбили эту дружную компанию четырёх плотных дам предпенсионного или, может быть, уже запенсионного возраста, из привычного штамповочного уклада: “Проходите, тын-ц, проходите, …”.
Мы начали уже выделять адреналин не по-детски; вторя нам, запищали малыши. Тут подоспела аэрофлотчица и взяла на руки самого маленького. Супруга давай рваться в “зону”, на что получила “отпор”. И тут старшая группы реально возбудилась и закусила удила из-за этих скандалистов. Слово-за-слово… После чего она не нашла ничего лучшего, как сказать “Раздевайте детей!”. И понеслось…
Как прореагирует любая мать на требования раздевать в холодном помещении на сквозняке вспотевших ребятёнков – догадаться нетрудно. В ситуации, когда стоящий на стремянке капает вниз – вам на голову – расплавленный припой, трудно ожидать реплики снизу: “Пётр! Вы категорически неправы!” Если человек со знанием английского и итальянского языков, закончившая томский политех и отучившаяся пару семестров в Неапольском университете, говорит “Бляха, может быть вам еще и памперсы с них снять?!”, так значит это её несколько задело за живое? Аргументы о том, что с ней так не поступали ни в одном аэропорту страны, не возымели действия. Процесс пошёл вширь…
Супруга задвигает меня в сторону, понимая, что моё включение в диалог со аэропортовскими служащими будет ограничено исключительно ненормативной лексикой (“я артист, а значит, нервы никуда”), и толку не будет. Её попытки усовестить принципиальных дам терпят оглушительное фиаско.
И тут мы из-за дверного проёма вдруг видим, что дочери нет – на досмотровом столе лежит лишь её куртка. Следом супруга замечает одиноко стоящую среди пассажиров внучку, с разведёнными в стороны руками, с висящими на резинках рукавицами, и намокающими глазами: “А где мама?”. Тут бабушка не выдерживает, и начинаются слёзы… Я только зачем-то ору: “Посмотрите, вон куртка лежит. Где хозяйка?” “А в ответ – тишина…”
Как выяснилось позже, “хозяйку-скандалистку” завели в отдельное помещение, ещё раз обыскали, вытряхнули всё из сумки с детскими причиндалами и женской сумки на предмет поиска вещей, запрещённых к проносу в самолёт – “Безопасность пассажиров превыше всего!”
Очевидно тщательные поиски криминала среди памперсов, влажных детских салфеток, бутылочки с водой и соков не дали результатов, и мамашу всё-таки вернули детям.
Не вливают также вина молодого в мехи ветхие;
а иначе прорываются мехи, и вино вытекает,
и мехи пропадают, но вино молодое вливают
в новые мехи, и сберегается то и другое.
Мф. 9: 17 (“Евангелие от Матфея – Новый Завет”)
Любая советская, да и российская система сервиса, не терпела и не терпит несанкционированного вмешательства потребителей услуг в свой отрегулированный и налаженный механизм. Попытки “качнуть права” со стороны простого пипла пресекаются аборигенами решительно и на корню. Ну и что, что вы купили три билета за большие деньги!
Хотя кто эти дамы из службы авиационной безопасности по сути? Это – обслуживающий персонал, который имеет возможность зарабатывать себе на хлеб с маслом, а скорее с икрой, только из-за того, что нам нужно куда-то лететь. Я до сих пор помню фразу из “Литературной газеты” на тему грубости и хамства: “Если бы мне не нужны были книги, я бы никогда не пришла в вашу библиотеку”. Из-за того, что уборщицу назвали клининг-менеджером, её функция не изменилась – мыть пол, и по возможности добросовестно.
“Устроили тут скандал, обматерили! У нас тут всё записывается”. “Вот и хорошо, что записывается” – говорит супруга – “Может там будет видно, как вы командуете раздеть грудного ребёнка”.
На финишном этапе этого авиа-шоу дочь прорывается сквозь тёток, отшвыривая самую главную, обнимает мать и успокаивает её. Всё, занавес! Правда, я так и не дождался коронной фразы: “Летают тут всякие, с детя́ми сопливыми. Дома, мамаша, надо сидеть!” Был произнесён всего лишь лайт-вариант: “Вот вы с утра всё настроение испортили! А нам ещё смену работать”.
Конечно, попытки супруги призвать великолепную четвёрку хотя бы к сочувствию были заранее обречены на провал. Ведь перед нами стояли не женщины и не матери, а функции. А у функции, как известно, нет ни сердца, ни души по умолчанию. Кстати, интересненько было бы знать – они также ведут себя и в отношении пассажиров бизнес-класса? Или там другие критерии?
То, что нынешний российский чиновник даст фору чиновнику советскому – это медицинский факт. Моей коллеге запомнился случай из её детства, когда на её бабушку – Заслуженную учительницу, между прочим, с которой она пошла в магазин, начала жутко орать классическая советская продавщица – прямоугольной формы, в синем халате с белой оторочкой с кружавчиками. То, что сделала бабушка, повергло в шок всю стоящую очередь и наглую работницу прилавка. Заслуженная учительница замолчала, а потом сказала: “Гав! Гав-гав-гав!” Повисла пауза, народ заржал, а труженица торговли густо покраснела.
Наши аэропортовские визави не покраснели, они лишь расстроились от того, что мы им испортили настроение. Видимо наше настроение им было абсолютно по барабану. Дорога домой прошла в супругиных слезах, и чтобы хоть как-то её успокоить, пришлось прибегнуть к проверенному Семён Семёнычем (ссылка) средству.
Я помню, как более 40 лет назад меня задела публикация Василия Макаровича Шукшина в “Литературке” – “Кляуза. Опыт документального рассказа”. Я – не Василий Макарович, но видимо срок, за который Моисей вывел из пустыни только правильных евреев, для России слишком мал. Вот – последняя фраза Шукшина: “…Прочитал сейчас всё это… И думаю: “Что с нами происходит?‘‘ Да ничего не происходит, Василий Макарович. В этом-то и весь ужас…
Так, что дорогие товарищи вылетающие с детя́ми, если вам нужна будет “помощь” от сотрудников томского аэропорта, то сразу же обращайтесь к начальнику службы авиационной безопасности (САБ) – Томовой Светлане Дмитриевне. Она вам так поможет – век помнить будете!
Использован фрагмент фильма “Семнадцать мгновений весны” (1973)