автор: Карнышев В.И. 02.06.2020

Сегодня я представляю довольно сумбурный материал, первоначальный толчок которому дал недавний просмотр фильма “Как женить холостяка” (“Destination Wedding”) 2018 года с Киану Ривз (Keanu Reeves) и Вайноной Райдер (Winona Ryder) в главных ролях.

– Почему мы не встретились 7 лет назад?
— Просто повезло.
(из х/ф “Как женить холостяка”)

Честно сказать, фильм я скачивал исключительно из-за Вайноны Райдер, чтобы посмотреть как же она изменилась по сравнению с печальной и грустной “Осенью в Нью-Йорке” (2000), в которой Ричард Гир и она снимались вместе.

Ну, что сказать о мадам Райдер? Время, конечно, берёт своё. И даже чужое прихватывает. Поменялась причёска. Но актёрское мастерство и обаяние по-прежнему с ней. А фильм, в котором тов. Ривз не только не убил и/или не покалечил несколько десятков негодяев, а даже пальцем никого не тронул, сам по себе дорогого стоит. Поэтому фанатам “экшена” можно не беспокоиться.

Хотя что ещё понимать под “экшеном”? Как говорил один мой знакомый: “Ты драться – дерись, а словам воли не давай!”. “Как женить холостяка” – это, по сути, фильм-диалог на фоне прекрасных широкоформатных (1024х428) пейзажей и неплохих, а ля латинос, гитарных переборов. А если поконкретней, то на экране разворачивается словесная баталия двух циников и эгоистов – Фрэнка и Линдсей (героев Ривз и Райдер), волей случая попавших на чужую свадьбу. Никаких других человеческих голосов за 87 минут, кроме реплик персонажей телевизионных сериалов, вы в этом фильме не услышите.

Могу утверждать, что лично я, вошедший в возрастную группу “Тем кому за… страшно сказать сколько”, уже давно не смотрел относительно новое кино с таким удовольствием. По-видимому, активизировались старые, но ещё не полностью израсходованные внутренние запасы цинизма и эгоизма.

Я уверен на сто процентов, что в советском прокате пара интимных эпизодов категории “16+” из этого фильма была бы безусловно вырезана¹⁾В советские времена фильмы “до 16” дополнительно “цензурировали” на местах. Этим занимались как “деятели” из отделов культуры райкомов и горкомов, “оберегавшие” нравственность подотчётного населения, так и собственно киномеханики, в буквальном смысле этого слова вырезавшие “пикантные” кадры из киноленты для “личного пользования”.. Но то такое²⁾Для меня в своё время было интересно в очередной раз пересмотреть один из моих самых любимых фильмов с Бельмондо – “Великолепный”. Но только полную без купюр версию, а не ту, которая шла в СССР широким экраном в 1973 году и которую посмотрело 24,6 миллиона человек.. Как ни странно, но этот фильм разговорного жанра напомнил мне чем-то российскую “Артистку” (2007), а финалом – “Иронию судьбы или с лёгким паром” (1975). При всём том, что в шедевре Э.А. Рязанова герои были отнюдь не циниками, Женя Лукашин был без бороды и не храпел, Надя Шевелёва не ходила в пижаме и не побуждала цветок к фотосинтезу, а сам финал был всё-таки гораздо более развёрнутым и романтичным.

Кино и киношки

Одной из своих немногочисленных отцовских заслуг в воспитании дочерей (у которых уже свои многочисленные дети) я считаю то, что они с моей подачи посмотрели большинство советских классических фильмов из “Золотого фонда”. Так, например, наша самая старшая дочь “проверяла” своих ухажёров во время конфетно-букетных периодов именно на “Иронии судьбы или с лёгким паром” и “Служебном романе”. Тем молодым людям, кто на этих фильмах, не дай Бог, зевал, выписывался пропуск в обратную сторону.

– Ну как киношечка?
— Бездарный фильм.
– Тётя, искусство по-прежнему в большом долгу!
(из х/ф “Покровские ворота”)

Я, кстати, “терпеть ненавижу” подавляющее большинство российских фильмов начала 90-х годов. Тогда все киношники³⁾Например, фильмы Рязанова, снятые им после 1991 года, я не пересматривал ни разу. как-будто сдурели, когда им, наконец-то(!), разрешили показывать на экране “сиськи-письки”, проституток и Гулаг. Поэтому из кучи видео-дерьма, снятого в “чёрный” период нашей истории, когда в “кино” рванули все кому не лень, включая “новорусских” и реальных “братков”, в нашей домашней фильмотеке остались только четыре фильма: “Бакенбарды” (1990), “Когда святые маршируют” (1990), “Ночные забавы” (1991) и “Курица” (1991). То есть те фильмы, которые я могу пересматривать. А из продукции российского кинематографа 2000-х я оставил лишь “Статского советника” (2005), “Артистку” (2007), “Сыщика Путилина” (2007) и “Каникулы строгого режима” (2009). Всё.

То, что возраст влияет на восприятие всего, включая кинематограф, – это абсолютно точно. Старым я стал со временем, ну, а привередливым – был всегда. Как лет десять назад сказала одна моя знакомая⁴⁾Cейчас – это дама уже весьма и весьма почтенного возраста, дай Бог ей здоровья. В 70-х Людмила Ивановна преподавала нам, студентам ТИАСУРа, “усилки́”, то есть “Усилительные устройства”. И сдать ей экзамен на “пятёрку” было сродни подвигу. Так вот, в конце 60-х годов XX века она сумела пробить себе трёхмесячную языковую стажировку в Англии, в Манчестере. И по её словам, сказанным несколько лет назад, тогда ей предложили стать «Анной Чапман». Но она отказалась.: “Тот кто хоть раз послушал вживую Лондонский симфонический оркестр, вряд ли будет восторгаться оркестром города Мухосранска”.

Изменилось время, люди, общество: они стали другими, не такими, как 40-50 лет назад. Представить себе, что сейчас появится детский фильм, равнозначный “Морозко”, просто невозможно. Детский кинематограф был окончательно убит в начале 90-х. И дело не в отсутствии государственного или частного финансирования, а в отсутствии людей. Кто заменил Александра Артуровича Роу? Никто! Каждая роль в этом фильме – это прямое попадание в цель и уникальные актёры. Понятно, что снявшись сейчас в гипотетическом ремейке “Морозко” с кучей компьютерных эффектов, какая-нибудь современная симпатишная актриса рассматривала бы роль Настеньки просто как шанс попасть в рекламу прокладок или стать ведущей очередного дебильного шоу. Бабло окончательно победило добро, а заодно и талант, если он, конечно, имелся изначально.

Для 99% современных актёров и актрис слова Фаины Георгиевны Раневской “Сняться в плохом фильме – всё равно что плюнуть в вечность” ничего не значат. Они просто этого не понимают. Вот и кочуют из сериала в сериал, с канала на канал, как цыгане. “Им же зарабатывать надо” – мощнейший аргумент в оправдании халтуры самого низкого пошиба! Но я то помню что великая русская актриса Антонина Николаевна Шуранова в начале 90-х торговала расписанными горшочками, чтобы хоть как-то выжить. Замечательный актёр, Леонид Николаевич Дьячков, партнёр Алисы Бруновны Фрейндлих, в 90-х просто выпрыгнул с балкона своего дома в Питере от безысходности и отсутствия ролей… Продолжать? Хотя, скорее всего, Фаина Георгиевна глубоко ошиблась, полагая, что фильмы должны сниматься на века… И она не предполагала, что когда-нибудь наступит век одноразовой посуды, одноразовых взаимоотношений и одноразовых фильмов.

Так почему я должен смотреть современное кино- и теле-дерьмо с клонированными и абсолютно безликими халтурщиками и халтурщицами, когда существует “Золотой фонд”? Вот, я и не смотрю. Между прочим, обратите внимание, какие фильмы “крутят” в дни больших российских праздников или выходных по российским теле-каналам. Вот вам и ответ на вопрос, что лучше, а что хуже.

Выйти замуж за профессора

Те же, кто всё-таки читает заголовки, могут спросить: “А где же обещанные женщины и море?”. А ведь я предупреждал о “сумбуре” в голове. Дело в том, что кое-какие реплики персонажей из “Как женить холостяка” напомнили мне некоторые мои сентенции в общении с одной молодой метеорологиней в ходе 90-суточного рейса по Тихому океану на НИС⁵⁾НИС – научно-исследовательское судно. “Академик Королёв”⁶⁾См. “В синем море, в белой пене-1”, “В синем море, в белой пене-2”. Очень интересный материал неизвестного автора “Распорядок работы и рацион питания в рейсе на судне “Академик Сергей Королёв””, который напомнил мне многие забытые моменты, можно прочитать здесь..

В упомянутой научной экспедиции⁷⁾Собственно “круиз”, без недели до и недели после похода, проходил с ноября 1984 по январь 1985 гг. по морским просторам группе из ТИАСУРа⁸⁾ТИАСУР – Томский институт автоматизированных систем управления и радиоэлектроники., состоящей в тот раз всего лишь из двух человек – Корнеева Игоря Леонидовича⁹⁾Игорь Леонидович – это был всё-таки грандиозный дядька. В ноябре 2019 года ему исполнилось 90 лет, стало быть в 1984 ему было 55 лет. Бывший моряк, статный, рост метр 85, юморной, любимец женщин. Я хорошо помню, что в те поры за ним реально ухлёстывала замдиректора одного НИИ во Владивостоке, тоже женщина не так себе. А уж тётки с камбуза во время рейса вообще “пищали и плакали”. и меня, была придана девушка-метеоролог из ДВНИГМИ¹⁰⁾ДВНИГМИ – Дальневосточный научно-исследовательский гидрометеорологический институт, Владивосток..

Кроме своей основной работы на судне в составе метеорологов и гидрографов, ещё одной её задачей было предоставлять нам метео-данные, синхронные с радиолокационными измерениями, которые мы проводили во время рейса. Звали эту девушку почти моего возраста совершенно точно Ирина, а вот фамилию я подзабыл: что-то вроде Федоренко, но не Федоренко.

Но как я сейчас понимаю, внешне это был идеальный советский вариант классической хохлу́шки, то есть девушка была дуже красива и знала себе цену. Ну, и характер – соответствующий. В общем, ца́пались мы с ней весь рейс. По поводу и без повода. Все словесные баталии происходили на территории нашей большой лаборатории на корме “Королёва” по левому борту, и задачей многомудрого Игоря Леонидовича было вовремя сказать “брейк” и развести нас по углам “ринга”: “Ирка! Ну-ка, хватит препираться! А ты, молодой, – иди-ка лучше на палубу и проверь разьёмы у ка́белей!”.

Понятно, что вспомнить суть всех наших многочисленных пререканий через 35 лет уже невозможно. Скорее всего, всё это было из разряда “нашла коса на камень” и “никто не хотел уступать”. Но один разговор остался у меня в памяти. В связи с чем он возник, я уже не помню, но Ирка вдруг стала излагать мне свои жизненные планы: “найти и охмурить какого-нибудь профессора с окладом 450 рублей, квартирой, машиной и дачей; развести его с женой, если понадобится”, ну, и далее в таком же духе.

Поскольку владивостокцы и владивостокчанки по гонору не уступали москвичам, то, скорее всего, этот спич был всего лишь некой провокацией и издевательством над “сибирским валенком”. А я-то не сообразил и с какого-то глузду обрушился на неё со всей пролетарской решимостью за откровенно мещанский подход к жизни. Пристегнув, зачем-то, в качестве аргумента её членство в ВЛКСМ¹¹⁾ВЛКСМ – Всесоюзный ленинский коммунистический союз молодёжи.. Что, естественно, повысило градус дискуссии до неимоверных высот и потребовало очередного вмешательства Игоря Леонидовича, который откровенно ржал над клоуном и клоунессой.

По возвращении в Томск мой коллега по Лаборатории РТС, Серёжа Тюфилин¹²⁾Сергей Вадимович Тюфилин, увы, уже больше 15 лет как покойный., который прилетел в конце января 1985 года во Владивосток к приходу “Королёва”, чтобы помочь демонтировать аппаратуру и отправить ящики обратно в ТИАСУР, во время застолья сказал: “Парни, я послушал как там Карнышев ругался с Иркой Федоренко. Так ругаются те, кто прожил в браке лет десять…”.

Не ручаюсь за Игоря Леонидовича – мало ли что при его любвеобильности могло случиться за 95 суток на четырёхэтажном судне в 190 метров длиной, но за себя могу сказать точно – с Иркой ничего не было, да и не могло быть по идеологическим соображениям. Время, конечно, всё благоразумно расставило по своим местам. Не знаю, куда её занесло, осталась ли она во Владике, и удалось ли ей воплотить свои далеко идущие матримониальные планы в жизнь. У меня же всё получилось уже с первой попытки. Так что супруга за всю нашу совместную жизнь хотела убить меня, по её словам, всего лишь три раза.

Период полураспада

Другой эпизод на тему “женщины и море” произошёл в том же рейсе на “Королёве”, но уже во время 5-суточной стоянки в Сингапуре в конце ноября – начале декабря 1984 года. Стоянка эта предназначалась для пополнения запасов пресной воды, продуктов питания, небольших ремонтных работ (при необходимости) и схода на твёрдую почву членов экипажа, изрядно помотанных во время сильного шторма в Южно-Китайском море. По мнению судовых морема́нов, тот рейс был “неудачный”: всего лишь один “заход” в Сингапур и хреновая рыбалка, в отличие от предыдущего экспедиции, когда верхняя палуба была завалена выловленными акулами и прочей живностью.

Не нужно забывать, что указанные события происходили тогда, когда перестройкой¹³⁾Другой синоним для горбачёвской “революции” – Катастройка., смягчением визового режима и полным бардаком в СССР ещё не пахло. Кстати, то сито или двухэтапный фильтр из обкома ВЛКСМ и ЦК КПСС, через который меня пропустили перед рейсом, я уже описал в материале “В синем море, в белой пене-2”. Упоминать третью по порядку, но первую по значимости, организацию, без согласия которой меня тормознули бы уже в самом начале, наверное, не нужно.

За сутки до захода “Королёва” в бухту Сингапура на судне прошли собрания трудового коллектива. Командование и научная часть экспедиции отдельно, а вспомогательные службы, включая камбуз, горничных, и экипаж – отдельно.

Перед нами – “научниками”, как называли специалистов и прикомандированных на время экспедиции, с проникновенной речью выступил старпом. Роль и происхождение старшего помощника капитана на всех судах загранплавания, как и роль замполита в армии, была всем хорошо известна. Именно он объяснил всем пристствующим, насколько высоко мы должны нести знамя строителей коммунизма во время схода на капиталистический берег.

В очередной раз все прослушали лекцию о пагубных последствиях выноса советских рублей с корабля и обмена их на доллары у местных спекулянтов, безусловном вреде контрабанды и необходимости во всём соблюдать моральный облик строителей нового общества среди бетонных джунглей Сингапура. Поэтому во время его речи у меня в памяти периодически вспыхивали кадры из бессмертного фильма “Бриллиантовая рука”. Но мне это было ещё внове, поэтому в кают-компании я особо не елозил на стуле, тогда как основной задачей присутствующих, неоднократно бывавших в загранрейсах, было не зевнуть во весь рот.

В тот же день мне выдали зарплату в сингапурских долларах за все 90 суток гуртом ибо заход был всего один. Валютные курсы 1984 года я уже не помню, но на руки я получил что-то вроде четырёх с половиной сотен местных денежных знаков с птичками. Что несколько превышало среднемесячную зарплату по Сингапуру в те годы. И в этот же день на стене в фойе появились списки групп для схода на берег и расписание многочисленных экскурсий (в Зоопарк, Океанариум, Аквапарк, …), куда можно было записаться. Но если в “Бриллиантовой руке”¹⁴⁾ “Товарищи, внимание! Сейчас у вас свободное время, вы можете погулять по городу. Но учтите, ровно в 17:00 все должны быть на теплоходе! Без опозданий! Понятно? Всё!” толпа, разгуливающая по “Стамбулу”, была численностью человек двадцать, то в списках групп для пешего взятия Сингапура было от двух до четырёх человек. Причём состав групп изменялся на протяжении всех дней пребывания.

Игорю Леонидовичу, как бывшему моряку и авторитетному товарищу, в первый день схода на берег доверили пешую прогулку на пару с самим капитаном. А меня, как новичка, впервые посещавшего Город льва, включили в группу вместе с секретарём комсомольской организации судна и двумя молодыми женщинами с камбуза и из обслуживающего персонала. Единственный из всего экипажа, кто имел право в одиночку перемещаться по городу, был старпом. “Что охраняешь, то имеешь. Ничего не охраняешь, ничего не имеешь”.

Вечером после ужина, в ночь перед заходом в Сингапур Игорь Леонидович сказал мне: “Когда мы завтра станем на якорь, выйди утром на палубу и понюхай воздух”. “Чудит что-то старый”, – подумал я в ответ, но, понятное дело, промолчал. Проснулся я в каюте от тишины, потому что за месяц плавания к гулу судовых двигателей и вибрации привыкаешь и уже не обращаешь на них внимания. И выполняя завет старшего по званию, после необходимых утренних манипуляций, поднялся на палубу. Не соврал, Леонидыч! Пахло совершенно не так как в море. Объяснить это на пальцах невозможно. Что-то неуловимо восточное, пряное, ну, и в таком же шехерезадском духе. В общем, когда будете в Сингапуре – проездом или по делам, попомните меня.

Между прочим, если вы полагаете, что “Королёв”, как “Михаил Светлов” в “Бриллиантовой руке”, пришвартовался прямо к пирсу, то вы ошибаетесь. Бухта Сингапура огромна, но, как правило, забита всевозможными судами¹⁵⁾В те годы в Сингапуре заправлялась и ремонтировалась целая куча советских судов, начиная с исследовательских, и заканчивая рыбаками. по самое “не могу”. Поэтому мы смогли встать на якорь лишь в 15-20 километрах от берега. Откуда прекрасно видно было только небоскрёбы.

При этом “высадку” в Сингапур свободных от вахты членов экипажа с самого утра, после завтрака, осуществляли довольно хлипкие местные катерки, рассчитанные на 10-12 человек. Именно тогда я вживую увидел стоящий неподалёку в бухте Сингапура американский авианосец “Дуайт Эйзенхауэр”. Сказать, что это – “огромная штука”, значит ничего не сказать. Чтобы рассмотреть эту “лоханку”, голову пришлось задирать как под Эйфелевой башней в Париже.

Надо сказать, что “старшим” в нашей группе из четырёх человек был назначен, естественно, вожак судовых комсомольцев Олег Пятин. Кстати, очень неплохой и толковый парень из ДВНИГМИ, и если я правильно помню – аспирант. Может быть, именно поэтому я вспомнил его имя спустя столько лет.

Кстати, одной из задач, поставленных перед руководителями временных прогулочных коллективов было сохранение “целостности” группы в ходе её перемещения по Сингапуру. “Распад группы”, во избежание неконтролируемых действий особо несознательных граждан, не допускался ни в каком варианте, что было особо подчёркнуто старпомом на собрании. Исключение было сделано только для случая посещения общественных туалетов.

И когда мы с очередной порцией членов экипажа и экспедиции прибыли на место и пришвартовались, я в первый раз в жизни – не теоретически, а на деле, убедился в бескрайнем коварстве капиталистов. Эти проклятые эксплуататоры наёмного труда даже галерейный переход с пирса в город заполнили лавками и магазинчиками с таким изобилием промтоваров, тряпок, обуви и прочего, что у меня наступил временный потребительский и зрительный шок от цветового буйства. Из которого меня быстро вывел Олег Пятин: “Да ну, брось ты эту ерунду, пошли дальше!”.

Тот заход в ноябре-декабре 1984 года был до некоторой степени историческим. Потому что к тому времени из всех злачных мест Сингапура оставалась одна полутёмная “Arab street” в районе порта или в просторечии “Арабка”, сохранившая старый, почти колониальный колорит¹⁶⁾Посмотреть во что бывшая язва капитализма превратилась с годами, можно здесь.. Поскольку “парадом командовал” Олег, то он повёл всю группу сначала туда, несмотря на недовольные лица пристёгнутых к нам дам.

Маршрут этот был выбран исключительно для меня, как демонстрация “злачного места” и уходящей натуры загивающего империализма. Проходя по полутёмной галерее, я только успевал вертеть головой направо-налево, обозревая лавки, под потолок набитые всякой экзотикой. Олег, как мог, давал свои комментарии. И вдруг сзади раздалось призывное: “Эй, Володя!”.

“Завербовали” – мгновенно промелькнуло в голове. Оглядываюсь и вижу, как индиец в чалме и в бороде машет мне рукой из своей лавки с надписью “Change” – “обменник”. Тут Олег начинает ржать со словами: “Да это они всех русских так называют!”. Как дед определил мою национальность без красной косоворотки, штанов, заправленных в сапоги, и томика материалов XXIV Съезда КПСС, ума не приложу. Подойдя поближе, я понял, что Хоттабыч подзывал меня не зря, потому что под стеклом у него в качестве образцов валюты для обмена лежали советские “десятки” и “двадцатипятки”¹⁷⁾Бывшие советские граждане могут спросить, почему дедуля не обменивал “пятидесятки” и “сотенные”. Отвечаю. Многчисленные зарубежные обменники использовались, в том числе, буржуйскими спецслужбами для получения пусть несколько помятых, но зато настоящих, советских рублей. В отличие от “сотенных”, купюры достоинством в 10 и 25 рублей в качестве наиболее распространённого платёжного средства на территории СССР привлекали гораздо меньшее внимание.. Поблагодарив дедушку за непристойное предложение и произнеся интернациональное “Руссо туристо. Облико морале”, мы отправились дальше.

Опускаю описание многочасовых странствий по азиатскому варианту города “жёлтого дьявола” при +29º и 100% влажности. Кто хочет, может 3-4 часа погулять в бане полностью одетым. Получите примерно такие же ощущения. На фоне указанных климатических условий свою ложку дёгтя в ощущения добавлял многочисленный и разнополый состав. Поскольку наличие четырёх человек в группе, имеющих, как Геша и Семён Семёныч, совершенно разные целевые функции – это не самый оптимальный вариант, я вас уверяю. А тут еще 50 на 50 соотношение полов, что накладывало свой неповторимый отпечаток. Единственным местом народных гуляний, где сошлись общие интересы женской и мужской половины группы, оказался “People’s Park”.

Кто-то может подумать, что объединяющим началом был выбран некий зелёный массив со скамеечками, что-то вроде Центрального парка в Нью-Йорке. А вот и нет. “People’s Park” – это довольно большой торговый центр. Судя по этому видео, за 35 лет он мало изменился внешне: такое же многоэтажное каре с кучей самых разных магазинов. Забавно, что за эти годы его так и не снесли.

Лично у меня все покупки были запланированы на 2-ой или 3-ий день, когда по “разнарядке” я должен был оказаться в одной группе с Игорем Леонидовичем, который до этого знал все сто́ящие – в смысле дешевизны, промтоварные точки Сингапура. Поэтому в тот день мне было всё равно, где болтаться. А вот Олегу Пятину было не всё равно, потому что в следующем году плавание ему не светило, и одной из основных задач в том рейсе для него было собрать своего сына первоклассника в школу на следующий год, затоварившись всякими школьными прнадлежностями. И, кроме того, ему уже поперёк горла стояло беспрестанное нытьё тёток.

В результате, Олег принял решение отпустить двух страждущих дам на 20 минут на этаж ниже – где были в основном лавки с женской конфекцией, парфюмерией и прочими деликатными причиндалами, пока он будет отовариваться. Время промелькнуло незаметно. Олег закупил всё, что ему запланировала супруга и он сам. Оставалось только дождаться двух вольноотпущенных с нижнего этажа.

Прошло 10 минут сверх установленного лимита. Тёток нет. Ещё 15 минут. Тёток нет. Олег начинает закипать и произносить слова, которые вряд ли входили в официальный лексикон секретаря комсомольской организации. Через 10 минут, завершив очередное обращение в мировое пространство “ну, где же эти … трам-пам-пам”, он произносит: “Слушай, ты постой вот здесь, за колонной, чтобы тебя никто из наших не увидел. Место-то бойкое. Если кто-то увидит, что мы не в полном составе, и стукнет, то всё – кранты. “Распад группы” со всеми вытекающими. Тебе-то ничего, ты приехал и уехал, а меня спишут с рейсов, да ещё по линии аспирантуры накатают кляузу. Короче, стой здесь! А я побегу искать этих …”.

Слившись с окружающей местностью, а точнее с магазинными полками, я стал ждать. Прошло ещё 15 минут. “Так,” – думаю, “компаса с собой нет. Как же отсюда выбираться? Катер будет у пирса к 18:00. А вплавь мне не одолеть не то что 20 километров, а и 200 метров…”.

И, вот, уже когда в голове начали прокручиваться сцены расстрела за побег и государственную измену, на горизонте появились две “этих” в сопровождении разъярённого и энергично жестикулирующего Олега. При этом обе конвоируемые дамы были ярко-пунцового цвета, появившегося явно не в результате воздействия помады или румян. “Бюстгальтеры они меряли, твою-ж мать!” – это была его единственная реплика, которую я услышал. Вся остальная “непереводимая игра слов с использованием местных идиоматических выражений” в исполнении Олега была высказана ранее и моим ушам не досталась.

Самое интересное, что сами “нарушительницы” прекрасно понимали возможные последствия.

В случае, если группу взяли бы “на карандаш”, то оставшиеся дни стоянки все “виновники” провели бы на борту “Королёва”. Более того, получив “чёрную метку” от старпома, местным товарищам можно было забыть о загранрейсах минимум на пол-года или год (в зависимости от “тяжести содеянного”) и, оставаясь на берегу, им оставалось бы только размахивать платочком вслед уходящему судну. Прикомандированным же гражданам, допустившим “распад группы”, стопудово гарантировалось “письмо счастья” по месту работы в первый отдел, с просьбой принять меры в отношении поименованных товарищей.

Поэтому тётки, одна из которых была мать-одиночка, должны были бы больше беспокоиться не о потенциально пропущенных экскурсиях, а о себе. Потому что большинство членов экипажа с небольшой зарплатой использовали сход на берег в бананово-лимонный Сингапур для закупки того, что по приходу во Владик можно было сдать в комиссионку или перепродать. В этом смысле “мода” на “привоз” менялась из года в год. Сначала это были ковры, потом – джинсы и кроссовки, потом – аудиотехника и аудио-кассеты, затем – хрусталь и т.д. и т.п. Купленное на далёком субтропичесом берегу, привезённое домой во Владивосток и сданное на комиссию, обеспечивало на некоторое время относительное материальное благополучие.

На этом тему “женщины и море” можно закрыть.

Хотя других смешных эпизодов из того плавания и пребывания в Сингапуре было тоже немало. Может быть, как-нибудь сяду и и напишу. О том, как нашу каюту затопило во время выхода “Королёва” из Владивостока, как я со страшной силой простыл в тропиках, как без труда постираться в каюте и помыть посуду в лаборатории, имея авоську и 10-метровый шнур, как мы спасали моряка с иностранного танкера в Сиамском заливе и чуть не зашли в Бангкок, как в аквапарке я расплавил до дыр свои модные плавки, что такое “Комитет общественного контроля”, кто такие на китайском “карифа́на” и “мада́ма”, как я искал альбом “Thriller” и объяснял молодому парню в музыкальном магазине, кто такой Майкл Джексон, чем моряки и альпинисты похожи, как я поймал самого большого и самого маленького кальмара, почему во время шторма рост 1,85 м имеет преимущество перед 1,75 м, как можно обгореть за 5 минут и т.д…